— Дед говорил, бывали случаи, когда особо шустрых, наверное, таких как ты, в семнадцатом и последующие годы, изымали из привычной среды и…

— Понимаю. «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!»

— Зачем? Их «переправляли» в иную реальность или в другое время. Отправляли туда, где они могли принести Руси наиболее существенную пользу.

— Ага! С глаз долой, из сердца вон!

— Как-то так. То, что мы с тобой сделали вчера, сразу скажу, не будет приветствоваться там… — большим пальцем указал куда-то за спину, видно имея ввиду «общество старших товарищей». — Получается, грубейшим образом изменили ход реальности.

— Ну, конечно! Я и забыл, что этот упырь должен был успеть еще сорок душ к Богу отправить, прежде чем его за жопу возьмут. Да и меня заодно с ними.

— Не передергивай! Ты человеку шею походя свернул. Получается, такой же негодяй как и он, а я выходит, твой подельник. Зачем было убивать?

— Извини. Меня учили, не оставлять за спиной живых врагов.

— Кто учил?

— Армия.

Идиллию беседы прервала появившаяся мать, решившая во время обеда почтить своим вниманием семейство. Прямо с порога наехала на сына и свекра. Оказывается, ей позвонили из школы, с вопросом, почему ее чадушко пропустило занятия. Дед шустро свинтил в тину. Мол я, не я, и хата не моя! Растворился «на просторах двора», только его и видели. Антон засобирался, и скомкано попрощавшись… «Скоро увидимся!», …смог «без потерь» улизнуть из поля зрения «грозных очей» хозяйки семейства. Каретников услыхав звук отъезжавшего мотоцикла, отчетливо осознал, что «разбор полетов» предстоит держать в одиночку.

Глава седьмая

Или не берись, или доводи до конца

— Hallo Michael. Aus irgendeinem Grund scheint es mir, dass du in den letzten zwei Wochen in der Schule studiert hast. Hast du was? [3]

Вот, чертова кукла, опять подкралась незаметно. Прямо полевой разведчик, какой-то, а не училка. И ведь момент выбирает…

— Guten Tag, Henry Karlovna. Ich habe alles in Ordnung. [4]

— Seltsam, aber die Lehrer beschweren sich. Sie sagen, Sie sitzen in den Lektionen, leer vzgla — Haus Fliegen fangen. [5]

Вот уж не думал, что все так плохо. То, что Добрикова последнее время на него, как на блаженного смотрит, за душу не брало, а вот учителя… это серьезно. Ему из общей массы выделяться не нужно.

— Zu Ihnen auf einer Position ist es notwendig, uns unter dem Mikroskop zu schauen. Ich hoffe, Sie halten mich nicht für preiswert? [6]

— Haha, haha! Wie es ist, hast du einen Vergleich gemacht. Beruhige dich. Besonders nach dem Gegenstand mir dich, etwas und nichts zu lehren. Lange свыклась mit dem Gedanken, dass dein gesprochenes, besser von meiner Universität. Und dennoch empfehle ich werden eng an den Menschen. [7]

— Danke, ich werde versuchen. [8]

— Ich habe vergessen, dass im März wir auf den Olympischen spielen auf Fremdsprachen gehen? [9]

— Beleidigt, Henry Karlovna! Ich bin wie ein Pionier, immer bereit. [10]

— Tut mir Leid. Komm, Klingel zum Unterricht gegeben. [11]

— Vorschauen, meine Geliebte Lehrerin! [12]

«Ходячая катастрофа» умиленно помахала указательным пальцем. Ф-фух! Легко отделался, но она права, статус-кво в школе восстанавливать придется. Пацан! На первом препятствии «крышу снесло»! Сколько их, этих препятствий впереди будет.

Обычно на уроках обществоведения Каретников скучал, но чтоб не подставлять учительницу этого предмета, оставался в образе школьника читающего советскую прессу. Светиться своими знаниями, проверенными на собственном опыте и опробованными на собственной шкуре, он не собирался. В классе у них народ подобрался еще тот! Все как по выступлениям ныне здравствующего Аркадия Райкина. Разве что, кроме Шпики, ну и еще троих одноклассников, все дети, родители которых к рабочим профессиям имели отношение опосредственное. Товаровед, завмаг, директор, начальник чего-то там, ну и им подобные.

Когда в классе вдруг создалась «рабочая» пауза, мелкая ехидна, Наташка Кузовлева, с места задала учительнице провокационный вопрос. Поганка такая!

— Ирина Маликовна, вот мы живем в стране развитого социализма, объясните тогда, отчего, когда наши туристы выезжают за границу, то они стараются все там купить?

Малолетние гаденыши! Понимают, что поставили женщину в неловкое положение. Сидят, молчат, ухмыляются. Всем и так ясно, что в стране шаром покати! Это в столицах, да у них в Донбассе, особое обеспечение в магазинах. С теми же шахтерами не забалуешь! И все равно, импортные шмотки, гарнитуры там и прочую дребедень, только из-под полы, да по блату достать можно. А уж на зарплату учителя, особо не разгуляешься.

Преподаватель от вопроса в ступор стала, лицо красными пятнами пошло. Того и гляди от волнения сейчас Кондратий хватит. Пора выручать бабенку. Поднял руку, не дожидаясь разрешения, встал из-за парты.

— Ирина Маликовна, можно объяснить коллеге?

— Д-да. — Пролепетала учительница.

Эх, молодая! Опыта совсем нет. Попробуй справься с такими оторвами, да еще если за спиной богатенькие родители маячат. Повернулся к «любопытной» стервочке, объяснил:

— Понимаешь, Наташенька, советский рубль имеет высокую покупательную способность. Помнится, не так давно твоя менька по турпутевке в Югославию ездила. Так вот, если ты знаешь, им на таможне за границу всего лишь тридцать рублей разрешили провезти. Так ведь, дорогая моя?

— Я тебе не дорогая! И не твоя! — прошипела гадюкой.

Видно было, что перевод стрелок непосредственно на ее фамилию, девочке очень не понравился.

— Ну, все равно. Так вот, прибарахлиться на эти тридцать рублей советская туристка смогла по полной программе. Я тут краем уха слышал, что и тебя подарками не обделили.

По классу прошелся шепоток, а в дальнем углу даже похихикал кто-то. Обернулся к учительнице, уже вполне пришедшей в себя. Поймал благодарный взгляд женских глаз.

— Можно сесть?

— Да, пожалуйста.

Прозвеневший звонок на перемену, совсем расслабил атмосферу в классе.

— Каретникову за работу в классе, пять. Остальные, запишите задание на дом…

Медленно сложив учебник и школьные принадлежности в «мыльницу», последним покинул кабинет. Тут же в коридоре нарвался на ожидавшую Наташку. Бледное, злое лицо источало негодование, чуть ли не нервный срыв. Не говорила, а скорей шипела, не обращая внимания на шум создаваемый детворой вокруг них.

— Каретников, я тебе все припомню, при первой же возможности отомщу. Знай это!

Вот же глупая пигалица. Самая мелкая в классе, а яда на трех гадюк хватит. И ведь, что характерно, такие люди обиду всю жизнь помнят. По прошлой жизни он с ней толком никогда и не общался, путалась под ногами, язвила понемногу, но так как сейчас, точно друг на друга не наезжали. Шалишь! Последнее слово за ним. Предположительно сделал умильную морду, ласковым голосом чуть ли не промурлыкал:

— Золотце, если ты еще хоть раз попытаешься выставить Ирку в таком свете, как сегодня, я даже случая ждать не буду, ославлю на всю школу. Поверь, повод найду, а не найду, так подведу к поводу, и свидетели отыщутся. Не нужно становиться моим врагом, хлопотно это.

Отвернувшись, спокойным шагом пошел в сторону лестницы. Последним уроком была НВП, которую преподавал старший лейтенант Дынин Иван Степанович. «Старый перец», вечно ходивший в общевойсковой форме с планками наград на груди, красивший волосы в радикально черный цвет, но по причине морщин, моложе от этого не выглядевший. В юном возрасте на такого человека обращаешь мало внимания, воспринимаешь, как должное. Есть, ну и есть человек! Лишь через много лет Михаил узнает, Дынин на войне был геройским парнем, войсковым разведчиком, кавалером двух орденов «Славы», а войну он в Праге закончил. Только узнал он это, когда самого военрука уже в живых не было.