— …ведь добропорядочный семьянин! Еще такой молодой! Высшее образование. Двое детей. Квартира, машина. Ну чего ему не хватало? Семь лет не могли изловить! А все потому, что милиция у нас мышей не ловит. Пораспускали животы, в кабинетах сидят, а маньяк спокойно по городу столько лет разгуливал! Сколько он у вас в учреждении проработал?

— Одиннадцать лет. — Голос отца.

— Вот! Это вы его в своем коллективе и вырастили. Распознать не смогли.

— Да, как же..?

— Присмотреться нужно было!

— Распознаешь такого, как же! К асоциальным элементам не относился, был примерным семьянином, образцовым членом партии, народным дружинником, в конце концов. Он ведь, сукин сын, в качестве дружинника участвовал в поисках самого себя.

Ага, не ругаются, уже хорошо! Это они о ком? А впрочем, какая теперь разница. Пойман маньяк и слава Богу! Тихо отошел прочь. Пора и на боковую…

С тех пор, как он попал в прошлое, как-то не очень задумывался над такой мелочью, «Что же дальше?». Ну, подкорректировал слегка, свое пребывание здесь. И все! Ой! Все ли? «Идти» по накатанной? Зачем? Глобально менять будущее? Есть сомнение, но стоит подумать. Этот маньяк… Это для него вход в другой лабиринт, коррекция судьбы, можно сказать, начало совсем другой жизненной стези. К чему она приведет? Поздно уже, спать пора. Обо всем он подумает завтра.

На следующий день вернувшись из школы, к удивлению деда и бабки, из дому никуда не пошел. Перелопатив чердак и кладовку, вытащил на свет Божий все какие нашел газеты местного печатного органа, «Алмазнянские вести», за прошлый и нынешний год. Сидел в своей комнате и листал пожелтевшие страницы. Даже не расстроился, когда ничего о первом убийстве не нашел. Тайна следствия, мать ее так!

Ладно, придется по другому пути идти. Что он имеет…

Взбудораженный город бурлил, возмущался, негодовал, теряясь в догадках, фактах и измышлениях. По городу ползли самые невероятные, фантастические слухи, один страшнее другого. Для всеобщей тревоги и панического настроения были серьезные основания, в городе и даже по области зверствует кровожадный охотник на девочек и молодых женщин. Опыт Каретникова подсказывал, что маньяку особенно бояться нечего и некого, знал как медленно, неуклюже, лениво действуют в подобных случаях те, кто поставлен на стражу людей и правопорядка.

…В батиной «конторе» он раза три был. Территория ювелирного завода не слишком большая. Работников человек четыреста. Это если включать в состав предприятия транспортный цех. Отбросим женщин. Минус шестьдесят процентов персонала. Мать говорила, «еще такой молодой»… Молодыми она всех кто моложе бати считает. Значит, потенциальных фигурантов становится меньше. …Семьянин. Двое детей. Убираем холостяков, бездетных. Тех, кто высшего образования не имеет. Да! Чуть не забыл! Он кажется, в общественной дружине числится, сам на себя охоту ведет. Как там Карабас Барабас по такому случаю восторгался? «Ну, это же праздник какой-то!». Действительно праздник. Осталось всего ничего, каких-то процентов шесть. Не больше!

Откуда нитку потащим? Позвал:

— Де-ед!

Константин Платонович вошел в «логово» внука.

— Чего тебе?

— Не подскажешь, кто из ментов, за привлечение народа в городскую общественную дружину отвечает?

— Из кого-о?

— Блин! Знаешь кого из милицейской верхушки?

— Ну, знаю.

— Кого?

— А тебе зачем?

— Ты как тот раввин, на вопрос, вопросом отвечаешь. За надом! Так знаешь?

— Знаю. Василий Эрнестович Померанцев ко мне мужскую слабость лечить ходит.

— Импотент, что ли? И кем Эрнестович в ментуре окопался?

— Зам начальника милиции. Его твой батька хорошо знает.

— Батька, не я. Эх, годочков мне мало!

— Да, что случилось-то!

Ладно, от деда скрываться нет смысла. Считай он же его сюда и вытащил.

— Про маньяка слыхал?

— Ха! Весь город гудит. Милиция, вся на дыбы встала. Видать областное начальство вздрючку дало. От Витьки знаю, что Билым происходящим в городе очень-но недоволен. Всем карами грозит.

— Слушай. А кто такой Билым?

— Глупак! Начальство в твоем возрасте в лицо знать надо. Не такой уж и большой у нас город, всего-то, двести тысяч населения. Билым, это первый секретарь горкома партии. Так, что там с маньяком?

Рассказал все как есть. Ко всему прочему прибавил выводы. Дед пошамкал ртом, хотя зубы у него были крепкие и здоровые. На лицо старика наползла тень сомнения. Поразмышляв, выдал фразу, от которой Каретников встал в ступор.

— Понимаешь ли Мишаня… «Ювелирка», предприятие ведомственное. Я тебе и без Померанцева скажу, людей с него в дружину не привлекают. Витька говорит, что все же после нового года из-за этих убийств, припрягут и в дружинники, но не факт.

Казалось бы прочную паучью нить срубили на корню. Облом! Да этот гаденыш до новогодних праздников может еще кого завалит! Михаил вспомнил, что на совести ублюдка, в будущем под сорок загубленных душ было… Остается корячиться «от печки», то есть от порога завода.

Что делать? В отдел кадров не пойдешь. Само предприятие режимное. Золото, серебро, «камешки», охрана стережет добросовестно. Это им на людей наплевать, а за государственное имущество будут жопу рвать на британский флаг! Когда отец пришел с работы, «подкатил» к нему.

— Па-а! Что-то давно я у тебя на работе не был. Хотелось бы посмотреть.

— Ну, ты сказанул! Зачем тебе это надо?

— Скоро школу закончу, а куда потом, еще не определился.

— Что тут определяться? Мать сказала, высшее образование получать нужно, значит институт.

— А, профессия? Или без разницы?

— Профессия, это конечно… Так ты уже вон какой взрослый. На тебя пропуск выписывать надо, а это согласовывать придется.

— А у вас заводоуправление разве на закрытой территории находится?

— На открытой. Только сам завод ты точно не увидишь.

— А я склоняюсь к тому, что профессия управленца мне бы подошла.

— Кого?

Твою ж мать! Прокололся! В это время такие профессии отсутствуют как класс. Хорошо про менеджера не ляпнул. Выкручивался бы потом.

— В смысле хотелось бы посмотреть на работу кадровиков.

— Что на нее смотреть? Рутина. Работа для пенсионера. А уроки как же?

— Ты матери не говори, а остальное мои проблемы.

На закрытую территорию ему и не нужно. Двухэтажное, выстроенное из серого силикатного кирпича здание, украшенное подстриженным кустарником на подходе к двери фасадной части, утопало в пожелтевшей листве старых деревьев под окнами. Как вошли, сразу попросил отца провести в нужный кабинет. Выразив свое неудовольствие на лице, батя тем не менее просьбу исполнил.

О! Да тут цветник! Престарелый мужчина-начальник, сидел в окружении двух десятков металлических сейфов армейского образца, выкрашенных в серый цвет и пятерых симпатичных дам разного возраста, в промежутке от двадцати, до сорока лет. «Боевой конь постучав об пол копытом», с места в карьер ринулся запудривать и охмурять мозги добрым гражданам страны. Плюнул, на время забыл о своем возрасте, подключил свое мужское обаяние. Когда часа через два отец наконец-то вспомнил об отпрыске и зашел в «кадры», Михаил уже сидел в тесном окружении персонала отдела, пил чай с принесенным ним же печеньем и травил байки. Действительно обаял всех, включая начальника.

— Ну, что? Идем?

— Сейчас, па!

Поднявшийся на ноги начальник «кадра», увлек пришедшего в коридор.

— Виктор Константиныч, поделись опытом. Как такого парня воспитать смог?

— А в чем он от других отличен, Вениамин Сергеевич?..

Когда Каретников провожаемый всеми дамами прямо в коридор, на прощание улыбаясь, махнул рукой, удивленный батяня услышал всеобщее пожелание…

— Миша, заходи к нам еще! Всегда рады будем!

…покачал головой. Кем вырастет, если уже сейчас бабы на грудь вешаться готовы?

Только на порог, а дед на встречу.

— Мишка, по твоему маньяку разузнал кое-что!

— Откуда?

— Померанцев приезжал. Я ему вопрос закинул. А когда понял, что милиции что-то известно стало, в гипноз ввел и всю информацию вытянул.